Киберимперия Путина: как Россия строит цифровое влияние в Африке, Азии и на Ближнем Востоке

Весной 2024 года в Санкт-Петербурге состоялось знаковое, хоть и малозамеченное на Западе, событие. Один из главных кремлевских стратегов Николай Патрушев — многолетний секретарь Совета безопасности России — собрал в Северной столице представителей силовых ведомств из стран Африки, Азии, Латинской Америки и Ближнего Востока. Официальная повестка звучала нейтрально: информационный суверенитет и безопасность. Однако за этими словами скрывался гораздо более амбициозный план — расширение влияния России в цифровой сфере за пределами традиционного западного мира, передает Politico.kz со ссылкой на Foreign Affairs.

Выступая в окружении главы Службы внешней разведки Сергея Нарышкина, Патрушев предложил партнерам «ключи» к цифровому суверенитету — технологии и экспертизу ведущих российских компаний в области кибербезопасности. Россия, мол, готова помочь установить контроль над национальными информационными системами, защитив их от внешнего вмешательства — прежде всего со стороны США и их союзников.

Пока Вашингтон и Брюссель фокусировались на санкциях и помощи Украине, в зале петербургского совещания сидели представители стран, не входящих в западный круг — от Бразилии до Уганды, от Таиланда до Ирана. И для многих из них российское предложение оказалось не просто заманчивым, а своевременным. Их интерес — не столько в защите от киберугроз, сколько в инструменте внутреннего контроля: возможности управлять информационным потоком, отслеживать цифровую активность и, если потребуется, — подавлять протестные движения, вдохновлённые западными соцсетями.

Россия подает эти предложения как часть масштабной кампании по укреплению своего глобального влияния. Кремль, словно в зеркале холодной войны, вновь обращает внимание на регионы, которые Запад считает периферией, — Африку, Ближний Восток, Латинскую Америку и Азию. Подобно тому, как в XX веке Москва экспортировала идеологию, сегодня она экспортирует технологии — и не только через прямое военное присутствие (вроде структур, связанных с ЧВК «Вагнер»), но и с помощью «мягкой силы» и цифровых инструментов.

Одним из центральных направлений этого нового наступления становятся киберкомпании. Среди них — известные на Западе бренды, такие как Kaspersky Lab, а также менее известные, но не менее влиятельные фирмы: Positive Technologies, Security Vision, Solar, Angara Security, «Код Безопасности» и «Фонд Сайберус». Несмотря на давление, санкции и ограничения, Москва делает ставку на то, что спрос на её технологии за пределами Европы и США только растет.

Истоки российского киберэкспорта уходят в 1990-е — во времена, когда инженеры из разрушенного оборонного сектора искали новое применение своим знаниям. Так появились компании вроде Kaspersky Lab, прославившейся в 2010 году, когда ее эксперты первыми обнаружили вирус Stuxnet — зловред, направленный против иранской ядерной программы. Но с 2014 года — после аннексии Крыма и особенно после обвинений во вмешательстве в выборы в США — западный рынок стал для российских киберфирм враждебной территорией.

Американские и европейские органы начали настороженно относиться к ПО российского происхождения, подозревая в нём «чёрные ходы» для разведки. Вслед за этим последовали запреты и санкции. Минфин США, в частности, обвинил Positive Technologies в работе на ФСБ и назвал её конференции «ярмарками вакансий» для российских спецслужб. Kaspersky Lab также оказалась под санкциями — за предполагаемое сотрудничество с военными и разведструктурами.

Но если дверь на Запад захлопнулась, в других регионах она приоткрылась. И Москва не упустила шанса. Российские компании начали заключать партнерства, подписывать соглашения и открывать представительства в странах, не подверженных санкционной дисциплине.

Так, Positive Technologies подписала соглашение с египетским партнёром, нацелившись на рынки Ближнего Востока и Африки. Особенно важной считается Саудовская Аравия, где фиксируется множество атак типа APT — когда злоумышленники незаметно внедряются в системы для сбора данных. В Катаре «Фонд Сайберус» начал проект по созданию институтов подготовки киберспециалистов. А в рамках партнёрства с ОДКБ Россия усиливает влияние на киберполитику своих ближайших союзников.

Kaspersky Lab, несмотря на международную критику, остаётся активным игроком в Африке. Компания сотрудничает с инициативой Smart Africa, объединяющей 40 государств континента, и принимает участие в создании Африканской сети органов кибербезопасности.

Для Кремля цифровой экспорт — это не просто бизнес. Это инструмент, который даёт доступ к инфраструктурам других государств, позволяет оказывать политическое влияние и формировать картину мира у тех, кто будет обучать и защищать цифровые рубежи в своих странах. Многие киберфирмы, ведущие этот экспорт, построены выпускниками элитных российских технических вузов, изначально созданных для нужд ВПК и спецслужб. Это та же школа, откуда вышел Евгений Касперский.

При этом компании не могут себе позволить независимость. В 2016 году в России по обвинению в госизмене были арестованы высокопоставленные сотрудники в сфере кибербезопасности, включая менеджера Kaspersky. Этот сигнал прочитали однозначно: работа в этой отрасли невозможна без полной лояльности государству.

На Петербургском международном экономическом форуме в июне 2025 года ведущие фигуры киберэкспорта — такие как Юрий Максимов (Positive Technologies и «Фонд Сайберус») и Андрей Безруков (в прошлом — агент под прикрытием в США) — открыто говорили о «технологическом суверенитете». Смысл: страны, неспособные создавать собственные цифровые платформы, нуждаются в защите от западных технологий. И Россия, по их словам, готова эту защиту предоставить.

В этом — парадокс новой кибергонки. Чем больше Запад изолирует российские компании, тем активнее те уходят на другие рынки. И в этих новых зонах влияния Россия уже не воспринимается как угроза, а скорее как партнер — пусть и со своими интересами. Москва даёт технологии и обучение, а в обмен получает влияние, доступ и долгосрочные обязательства.

Пока в Вашингтоне спорят о рисках, Кремль расширяет свои цифровые рубежи в развивающемся мире. В этой гонке победа не достаётся тому, кто громче говорит о киберугрозах, а тому, кто предлагает готовые решения. И именно это сегодня делает Россия.