Россияне опасаются возвращения фронтовиков: что ждет страну после окончания войны

Представим на мгновение, что Владимир Путин соглашается на ультиматум Дональда Трампа и боевые действия на Украине прекращаются. Для миллионов украинцев это станет надеждой на тишину ночного неба и долгожданный глоток передышки. Но что произойдет внутри самой России, когда более полумиллиона солдат вернутся домой? Об этом пишет исследователь Эльвира Бари для The Spectator.

Кто воевал за Россию

На протяжении всей кампании Кремль старался не трогать столичные регионы. Призыв обходил стороной Москву и Санкт-Петербург, упор делался на отдаленные области — Башкирию, Тыву, сибирские деревни. Эти люди чаще всего родом из неблагополучных семей, где армия кажется единственным шансом выбраться из нищеты. Для многих из них жизнь с детства была лишена ценности: мизерные зарплаты, алкоголь, тюремный опыт, отсутствие планов на завтра.

Патриотизм здесь не лозунг, а последняя надежда. Телевидение и соцсети рисовали картину героизма: контрактникам сулили огромные по меркам регионов выплаты, обещали честь, приключения и возможность искупить прошлое. Для многих это был путь перестать быть «пьяным ничтожеством» и наконец заслужить уважение близких.

Но иллюзия быстро рассеивается. Решение властей в 2022 году разрешить набор заключенных в ЧВК «Вагнер» оставило глубокий след. Освободившиеся наемники — среди них убийцы и насильники — вернулись к привычной преступной жизни. По официальным данным, за два с половиной года жертвами их преступлений стали сотни мирных граждан.

Именно они первыми вернулись домой, задав тон общественному восприятию всех участников боевых действий. Сегодня многие россияне открыто опасаются нового потока «героев», среди которых — люди с тяжелым посттравматическим синдромом и завышенными ожиданиями от жизни на гражданке.

Настороженное общество и власть

Вместо обещанной «новой элиты» ветераны часто сталкиваются с презрением. Уже фиксируются случаи, когда их не пускают в кафе или даже избивают. И если сейчас это единичные эпизоды, то что будет, когда фронтовики массово хлынут в города и поселки?

Опасения разделяют и власти. Кремль, предвидя социальное напряжение, готовится к поэтапной реинтеграции: часть бойцов могут оставить на контрактной службе или переселить на новые территории, заняв их на военных базах. Цель проста — контролировать, занять работой, изолировать от крупных центров и не допустить консолидации протестного потенциала.

Российская бюрократия уже выработала две тактики: либо сама примеряет на себя роль «ветеранов», отправляясь в краткосрочные и безопасные командировки для фотоотчетов, либо назначает настоящих фронтовиков на декоративные должности — заместителей мэров или сотрудников администраций, отвечающих за дела ветеранов. Власть демонстрирует почет, но фактических рычагов не дает: парады — публичные, бедность — личная.

Судьба раненых

Отдельная, особенно тяжелая судьба ждет искалеченных. История Второй мировой показывает: в СССР таких людей прятали в специализированные дома-интернаты — бывшие монастыри, где они доживали без должного ухода. Сегодняшняя Россия, судя по тревожным признакам, может повторить этот сценарий. Ведь увечья фронтовиков — живое напоминание о цене войны, о которой власти предпочли бы забыть.