Алексей Скалозубов, основатель курсов казахского языка: «Этнические русские — это как отдельный род в казахском обществе»

«МНОГИЕ В КАЗАХСТАНЕ ЗАДУМЫВАЛИСЬ: А ЧТО В ГОЛОВАХ У НАШИХ РУССКИХ?» Пётр Троценко: Чем, по вашему мнению, русские из Казахстана отличаются от русских, которые родились и выросли в России? Алексей Скалозубов: Различий — масса. Прежде всего — культурных. У русских в Казахстане развита терпимость к другим национальностям, культурам, религиям. Казахстанские русские выросли в мультикультурной национальной среде, где с детства прививается уважение к другим. Во многом это продиктовано естественными обстоятельствами: когда ты живешь и формируешься в культурном котле, где смешано много разных этносов, то учишься со всеми дружить, общаться, взаимодействовать. В России, к сожалению, не так. Подавляющим этносом там являются русские и у многих закрепилось отношение, что это национальное государство, которое принадлежит русским, а все остальные — гости, приезжие, эмигранты. Я впервые это почувствовал, когда лет в 13 поехал к родственникам в Нижний Новгород: отчетливо помню надписи на стенах: «Россия для русских». Я был шокирован, что такое вообще возможно. Наши казахские русские тоже отличаются друг от друга. Я бы разделил их на две категории: в первой категории те, кто прошел обучение в современном Казахстане, во второй — те, кто вырос во времена Советского Союза. И между этими двумя поколениями лежит большая культурная пропасть. Ребята, которые выросли в современном Казахстане и прошли обучение в современной школе, имеют совершенно другое мировоззрение. Они знают, что земли Казахстана в течение многих сотен лет принадлежали казахам, много знают про Золотую Орду, Казахское ханство, знают про колониальное прошлое, знают про Ашаршылык, про массовые репрессии. Старшее поколение, 35 плюс, в большинстве своём мыслит так же, как мыслят в России. Люди могут со всеми дружить, серьезно любить Казахстан, но при этом думать, что Алматы — это Верный, а Северный Казахстан — это земли России. Многие так думают, и это большая проблема, которую никак не изменишь, потому что люди сформировались в этой парадигме.   Алексей Скалозубов: Многие русские в Казахстане, особенно жители поселков, где нет кабельного телевидения, смотрят российские каналы и попадают под влияние кремлевской пропаганды. Молодежь, конечно, телевизор сейчас не смотрит, особенно новостные и пропагандистские каналы, но старшее поколение активно эту информацию потребляет, верит и поддерживает всё, что там говорят. Пётр Троценко: В одном из недавних постов вы написали о том, что Павлодар нужно переименовать. В первую очередь потому, чтобы большой северный сосед не претендовал на эти территории. Алексей Скалозубов: Один из самых больших империалистических нарративов в отношении Казахстана заключается в том, что даже с самых высоких российских трибун мы слышим, что Россия подарила Казахстану земли и что в какой-нибудь момент придется эти подарки возвращать. Таким образом даже само название Павлодар звучит словно это и есть тот самый подарок. Я не против того, что в Казахстане есть города с русскими названиями, но мне не нравится, что это звучит так, словно наши северные территории имеют какое-то отношение к России. И когда у Павлодара будет казахское название, мы избавимся как минимум от одного аргумента в пользу так называемого «подарка». Чем меньше подобных аргументов, тем лучше. Пётр Троценко: В своем Twitter’е вы часто обсуждаете Украину, выступаете против войны, призываете других русских делать то же самое. Алексей Скалозубов: Да, я действительно начал публично высказываться относительного того, что мы, русские Казахстана, против войны, потому что в конце февраля — начале марта в мире появилась огромная волна ненависти к России: к россиянам в целом и к русским в частности. В том числе и к русским Казахстана. Я думаю, что многие казахстанцы задумывались: а что в головах у наших русских? Что будут делать наши русские, если завтра будет не Донбасс, а Северный Казахстан? С этим вопросом ко мне обращались мои друзья, знакомые и незнакомые, говорили, что никто не выступает от лица русских, что уровень беспокойства растет, но в ответ только тишина. Тогда я набрался смелости и записал видеообращение, в котором говорил, что своей родиной считаю Казахстан, что я русский, что я против войны в Украине и против посягательства на чужие страны, в том числе и на нашу страну. На это видео была бешеная реакция, для многих оно стало отдушиной, надеюсь, что я немного успокоил людей. И потом многие русские ребята начали высказываться, — например, журналистка Александра Мыскина запустила классный флешмоб «Казахстан — мой Жерұйық». Градус напряжения очень сильно спал благодаря действиям ребят, которые не побоялись высказаться этой весной. Мне говорил один человек, казах: если в Казахстане, не дай бог, случится какой-нибудь национальный конфликт, русские так долго молчат, что им даже нечего будет сказать в свою защиту. Поэтому я думаю, что нужно больше говорить от лица русских, в том числе простые истины: наша родина — Казахстан, мы любим свою родину, мы хотим учить язык, понимать друг друга, понимать и любить культуру, а в случае чего мы будем воевать за Казахстан. Мы — не партизаны, не сепаратисты, мы будем стоять за свою родину и за свой народ. Русским в Казахстане нужно понимать и показывать это. Когда ты молчишь, окружающие могут подумать о тебе что угодно, а когда ты говоришь, твоя позиция ясна. «Я НЕ ЗНАЮ, СКОЛЬКО ИЗ ПРИЕХАВШИХ РОССИЯН ПРОТИВ ВОЙНЫ, А СКОЛЬКО — ЗА» Пётр Троценко: Как вы относишься к тому, что в Казахстан сейчас массово едут россияне? Алексей Скалозубов: Я понимаю, что среди бегущих россиян много порядочных людей, многие из них против войны, против убийства людей. Но я четко осознаю, что среди них много и тех, кто последние семь месяцев ходили с георгиевскими ленточками, Z-символикой, кто поддерживал Путина. И этих людей устраивала война, устраивали смерти, единственное, что не устроило, — это мобилизация. Я не знаю, сколько из приехавших россиян против войны, сколько — за, но я считаю, что наплыв такого большого количества россиян несет в себе множество опасностей для нашего государства. Это могут быть опасности самого разного толка — например, тот же самый империализм. Пока что эти люди ведут себя тихо, но не исключено, что потом будут жаловаться: что их где-то обидели, где-то оскорбили, где-то попросили говорить на казахском. Другой момент, что в личном общении россияне могут настрополить наших местных русских: мол, здесь вы — люди второго сорта, а в России были бы своими, о вас бы государство заботилось. По крайней мере, такая риторика часто слышится в соцсетях. Для россиянина, приехавшего в Казахстан, всё не так, как он привык. Грубо говоря, если в России ты главный и это твоя страна, то в Казахстане у тебя меньше прав хотя бы потому, что ты — не гражданин этой страны. Пётр Троценко: У вас когда-нибудь были сложности в учебе или работе из-за того, что вы русский? Чувствовали ли какие-нибудь ущемления по национальному признаку? Алексей Скалозубов: Вообще никогда. Наоборот, переехав в Алматы, я видел противоположные ситуации: когда парень-казах пытается заказать еду, не зная русского, и его не могут обслужить. И я представляю, как ужасно он себя чувствует, когда в своей родной стране на своем родном языке не может сделать заказ. Не говоря уже об устройстве на работу, когда у нас практически все компании русскоязычные и без знания русского очень сложно заработать себе на существование. Но всё равно ситуация меняется. По работе я обзваниваю клиентов и понимаю, что мне чаще нужно разговаривать на казахском языке. И, как менеджеру по продажам, мне иногда легче разговаривать по-казахски, чтобы быстрее друг друга понять и найти точки соприкосновения. Пётр Троценко: У вас когда-нибудь были проблемы с национальной самоидентификацией, как у русского, который родился в Казахстане? Алексей Скалозубов: Я считаю, что я казах. Это моя политическая национальность. Я родился на казахской земле, мой отец родился здесь и мой дед. На протяжении поколений наша семья вливалась в казахское общество и культуру. Все мы были довольны своей жизнью и в каждом поколении принимали решение оставаться здесь. Этнически я русский. Это то, как я выгляжу, это мой родной язык, вера и культурные особенности. Я вижу этнических русских Казахстана как отдельный род в казахском обществе, по аналогии с кожа, торе, ногай-казахами, или, может, даже как отдельный жуз. За границей всех граждан Казахстана, в том числе и меня, называют казахами. Почему бы и нет? Поэтому слово «казахстанец» я не использую. Нет такой нации, как нет национальности европеец или евразиец. Слово «национальность» должно исчезнуть из употребления в принципе. Это пережиток советских времен, смешивающий политическую и этническую самоидентификации, вносящий в общество путаницу и раздор. Пётр Троценко: Когда вы серьезно начали учить казахский? Алексей Скалозубов: В 2019 году, когда переехал в Алматы и снял комнату в квартире рядом с центральной мечетью. Это такой очень казахский район, вокруг много верующих, все официанты в кафе отлично знают и казахский, и русский. И после работы я заходил в кафе, заказывал ужин и старался разговаривать с официантами по-казахски. Все были рады со мной поговорить, но, к сожалению, у меня не было столько денег, чтобы каждый день ужинать в кафе. Поэтому я начал искать разговорные клубы казахского языка, но находил либо курсы для продвинутых, либо те, где нужно начинать с грамматики. Казахскую грамматику я и так прекрасно знаю, мне не хватало именно живого общения. Потом у меня появилось много друзей из Тараза и Шымкента, которые в большой компании переходили на казахский язык, ко мне тоже обращались на казахском. Благодаря им я за несколько месяцев очень хорошо подтянул разговорный уровень. После этого я раза два нанимал репетитора, но они мне не помогли, потому что они опять пытались нагрузить меня грамматикой и какими-то текстами, которые в жизни никогда не пригодятся. И только этой весной я предложил своим подписчикам открыть разговорный клуб и был шокирован массовой поддержкой. И всё пошло, всё получилось, и наш клуб Batyl bol функционирует в десяти городах Казахстана. Всё бесплатно, многие волонтеры уже устали, многие выгорели, очень сложно развивать программу, но мы стараемся, сейчас пытаемся оформить наш клуб юридически, как общественный фонд, чтобы получать какое-то финансирование. Конечно, мы нашли способы сделать всё максимально бесплатно, нашли бесплатное помещение, нашли ребят, которые могут бесплатно распечатать материалы. И это настолько актуальный проект, что нам было нетрудно найти поддержку. Пётр Троценко: На какие темы разговариваете на курсах? Алексей Скалозубов: Формат клуба ориентирован на то, чтобы люди приходили и начали сразу разговаривать. Поэтому мы построили систему на диалогах на самые жизненные и бытовые темы. Одни из первых тем — покупка еды в магазине и поход в кафе. Все диалоги построены на моем личном опыте: я заходил в столовую рядом с работой, начинал спрашивать, записывал, как я спрашивал, как мне отвечали. Все диалоги потом переносил в брошюры. Было сложно начать, я стоял и ждал, пока все люди уйдут, чтобы мне не было стыдно сделать заказ на казахском. В Batyl bol ребята не учат грамматику — исключительно то, что пригодится в жизни. И очень часто мы проводили мини-экзамены: после занятий шли в кафе и заказывали еду на казахском. Даже ребята из России, которые не знают букв, очень быстро ориентируются. Так что эта методика реально работает.

politico.kz

rus.azattyq.org